Какой, к бiсовой матери, Олеша? Общественности представлены отрывки нового произведения Юлии Леонидовны о первых годах советской власти! Пронзительная историческая правда, только архивные факты и глубокая достоверность!
----------------------------------------
---------
"Над Кремлем сгущался кровавый закат. Ужас, боль и тоска навсегда поселились в душах всех еще не смазавших трактор россиян. Да и как его смажешь, когда на всю Российскую империю было 165 тракторов? Очередь на смазывание стояла слишком большая, и многие не доживали...
Владимир Ильич Ленин в жилетке с кровавым подбоем высунулся из своего гигантского кабинета. Ему было скучно. Он прошелся по коридору Кремля и заглянул в кабинет Джугашвили.
- А что, батенька, - сказал он прямо с порога, - пойдемте-ка ко мне в кабинет смотреть на заспиртованные головы Николая Второго и его англичанки! Очень успокаивающее зрелище!
- Нэ магу, Владымыр Ильич, - мрачно ответил баритон из самого темного и страшного угла.
В кровавых лучах садящегося на пять лет солнца возникло отвратительное лицо отвратительного обладателя голоса. Под его гнусными глазами шевелились шокирующе ужасные усы.
- Ну почему же, батенька? Пригласили бы курсисток, они бы поиграли нам голыми «Апассионату» на балалайках…
- Никак нэ магу. Сэйчас ломаю сейф, чтобы нэ патэрять квалификацию. А потом буду жрать младенцев.
- Младеееенцев! - раздалось откуда-то с потолка. Из-за люстры на пейсах спустился Троцкий.
- Иосиф, ви таки не можете прислать мне пару христианских младенцев для мацы?
- Нэт, - с ненавистью ответил отвратительный грузин, - сэгодня я жру бурятских. Они буддысты.
Троцкий бесшумно проскользил по полу, шарахнувшись от небольшого ледоруба, лежащего на кресле, и исчез за дверью.
- Куча-человечище! - прокомментировал его уход Владимир Ильич.
Некоторое время в кабинете было тихо. Ленин придумывал способ эффективного расстрела невиновных. Джугашвили вспоминал свой сон. В нем какой-то лысеющий пузан откусывал пуговицы на его френче и убегал, размахивая гигантским початком кукурузы.
Внезапно за дверью раздался пронзительный крик.
Ленин и Джугашвили выскочили в коридор и увидели невысокого розовощекого юношу в пенсне без стекол. Он тащил за собой немолодую балерину с фигурой пловчихи. Ей явно нравилось происходящее, но для вида она сопротивлялась и растопыривала ноги, демонстрируя прекрасную растяжку. Пуанты из крокодиловой кожи скребли по стенам узкого коридора.
- Кто кричал, мальчик? – поинтересовался Владимир Ильич.
Юноша не отвечал, судорожно вцепившись в натруженную ладонь балерины. Разорванная ниже пояса рубашка обнажала розовое пузо.
- Лаврэнтий, что случылось? Ты апять подцепил какую-то нэвинную школьницу на Тверской?
- Иосиф Виссарионович, она сама мэня подцепила, клянусь здоровьем моей будущэй жены!
- Ладно, нэ хочешь хвалиться – нэ хвались, ми все равно будэм тибе завидовать. Так что за шум?
- Вы нэ паверите!
- Эй, ну хватит уродовать наш великий русский язык, - недовольно прикрикнул Владимир Ильич, - вот Феликс Эдмундович вообще поляк, а говорит очень литературно.
- Простите, глубокоуважаемый Владимир Ильич! Осмелюсь доложить, что я шел по коридору, дабы найти уместное убежище с гражданкой…
- Настей, - подсказала балерина.
- Да, Настей. И вдруг от стены отделилась серая тень. Она разорвала на мне рубашку и смачно поцеловала в живот!
Кровавая тишина повисла над собеседниками. Тяжелая волна гнева и скорби понеслась по всем уголкам многострадальной России…"
(продолжение следует)
Предоставлено С. Вильяновым.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
